Книга Дэлл 2: Меган  - Вероника Мелан

И плевать, что после Тоннеля болело тело и хотелось блевать, – мы отошли довольно быстро. Тамарис смеялась, что некоторые Порталы на Уровнях ощущались хуже…

Она вообще стала другой после загадки Охлов. По взгляду. Как будто близко-близко соприкоснулась с чудом и теперь несла-хранила его внутри. Такое великолепное и волшебное, что никому и никогда не объяснить. И не забыть. Человек, вдруг получивший в дар дополнительную чудесную искру, выглядит иначе – довольным, загадочным, очень гармоничным. Ей шло.

Вокруг первозданный лес. Впрочем, не густой, и потому виден небесный купол. А уж как мы соскучились по чистому небу. И не понять, то ли шаманы Урмаков пели так хорошо, что Светлая млела, то ли Охлы уже наладили «формулу».

– И еще вот так…

– Давай, обними меня. Улыбочку!

Тами и Лин дурачились. Потому что вокруг спокойно; изредка каркали местные вороны, сыпался с веток-метелок, похожий на блестящую пудру, снег.

Я впитывала их улыбки, как свои. Впервые. Потому что мое сердце улыбалось тоже. Не знаю, когда я уловила эту странную внутреннюю свободу, но я ее уловила. Я больше ничего не контролировала. И Создатель свидетель, как же я устала столько лет пытаться все контролировать, силилась быть в чем-то уверенной, боролась со страхами, и, значит, в итоге с самой собой.

А теперь просто плыла. Скользила по течению реки жизни, по удивительно повернувшейся судьбе и понимала: вот оно – чувство, которое я так долго искала. Не грести против волн, но позволить себе наслаждаться мигом. И бросить вожжи, поводья и все попытки быть в чем-либо уверенной. Нужно о чем-то поволноваться? Завтра. Ведь сегодня так хорошо, сегодня я лучше порадуюсь…

И все бы изумительно.

Вот только, несмотря на то, что мы пообедали перед «выходом», спустя час после Тоннеля, проголодались мы адски.

(Blue Stahli – Premeditated)

И потому остановились, обнаружив под очередной сосной сработавшие силки с тушкой местного «зайца» – упитанного, короткоухого. И аппетитного даже для меня, не сторонницы представлять, как именно его придется разделывать и готовить.

– Может, возьмем?

– Чужое.

Лин понимала наши чувства, но ни наклониться, ни притронуться к добыче не позволяла.

– Если здесь силки, значит «лагерь» близко. И, значит, периметр обходят.

Она мигом растерялась всякую веселость, напряглась до привычного состояния, повернула голову, чтобы обвести взглядом горизонт, и почти сразу же услышала злой мужской окрик.

Черт, уже! Она оказалась права! Сюда бежали трое.

– Быстро. Внутрь!

Нас с Тами запихнули в пространство между тесно стоящими тремя камнями – мини-пещеру без потолка и с единственным выходом. Безопасное место. Небольшое «окно», впрочем, имелось – через него мы имели возможность наблюдать за происходящим.

Лин стояла спокойная, как изваяние. Меховой плащ до середины голени; руки опущены, взгляд вперед, как у статуи Эры-завоевательницы. Едва заметно подрагивают готовые дотянуться до оружия пальцы. О, я знала этот исходящий от нее флер стальной уверенности, даже азарта.

Мужики не казались ей серьезными противниками. Да, крупные и кудлатые, да, с ножами, физически крепкие. Она боялась их не больше, чем «зайца» в силках. Но они были ей интереснее.

Кажется, Тами думала о том же – Лин хотелось вновь почувствовать себя хорошим воином. После Мурдаков, после Охлов… И потому в воздухе еще до подхода «противников» прорисовался невидимый клыкастый оскал.

– Стоять! Не двигаться! – доносились приказы.

Рычание и матерки браслет нам тактично не переводил.

– Вы вторглись в наши земли, вы покушались на нашу добычу – сложите оружие!

Кажется, в их лагере не было парикмахера. И стиральных машин тоже – пуховики из меха и ткани добротные, но замызганные, штаны тоже. Волосы у двоих стянуты в хвост, у одного седоватыми патлами по плечам.

– Мы не покушались на вашу добычу.

Недоверчивые, злые взгляды – на Лин, за «зайца». Она пыталась быть вежливой и тактичной.

– Нам нужно увидеть вашего старейшину.

– Вы увидите его только в качестве пленников, – огрызнулись ей.

– В качестве свободных людей.

Мечи оголились одновременно – у местных вжикнули ножны; у Белинды разложились из протонных рукоятей – «складной» и «перочинный» подарок Джона, которым она очень гордилась.

Бой совершенно не походил на бой. Они пытались ее обезоружить, нападали зло, но не очень умело – по всему выходило: не воины – скорее, охотники. И потому очень скоро лишились мечей; у одного порез на предплечье, второй получил рукоятью по виску, а после пинок под зад, третий, до того как был погружен в бессознательное состояние, успел свистнуть…

Что означал сигнальный свист, мы поняли сразу – тревога.

И через минуту потекли по направлению к нам уже не охотники, но тренированные ребята. Десять? Двенадцать человек?

– Блин… – ошарашено выдохнула Тами. Мол, не успели прийти, уже нарвались.

– Она справится.

А Лин вовсю веселилась, даже улыбалась. Правда, с холодным отсветом в глазах. Она отбрасывала от себя врагов играючи, не причиняла им особенного вреда, просто отключала при необходимости. Фору ей давал тот факт, что добегали по одному, по двое, в общем, выстраивались к ней «в очередь». Не предполагали, что женщина может оказаться столь… «загадочной».

А мы сквозь страх любовались. Вспоминалось, как набрасывались на нее Мак и Рен, как пытался заломить Баал, как получил кулаком в челюсть так сильно, что сутки пухла щека, мастер-Дэйн…

Кажется, только теперь местные поняли, что дело плохо. Потому что один из раненых издал свист – на этот раз вовсе тревожный, опасный.

Мы не ошиблись – поверженный подал «красный» сигнал.

Новых прибыло всего пятеро. Но вооруженных до зубов, очень опасных, чем-то похожих на Белинду выражениями глаз. Спокойные, умелые, знающие себе «цену». Они окружили ее на расстоянии кольцом. Главнокомандующий походил лицом на ястреба – глаза суженные, черные, нос приплюснут, слева череп выбрит, справа струились длинные черные волосы до груди. Именно он первым вытащил лук, а за ним, как по команде, натянули тетивы остальные.

Лин даже не дрогнула. И эта застывшая на ее лице полуубыка, как у старухи с косой, заставила меня ощутить снежные мурашки-вьюгу вдоль позвоночника.

Пять стрел? …Как?

Но она даже не колыхнулась внутренне. Действительно «отыгрывалась» после Охлов.

Пальцы разжались одновременно с коротким выкриком главного – местного «пли!», – и чужие воины пустили цепкие стрелы на свободу.

То, что случилось дальше, я увидеть не ожидала – Лин будто жила в ином времени и измерении, там, где действия ее оппонентов казались бесконечно медленными, предсказуемыми. Она стремительно крутанулась вокруг собственной оси, будто тень описала сферу, и сверкнул всего на секунду, но так очевидно вокруг мехового плаща серебристый экран-щит…